1812 год: труды губернского предводителя Квитки

В 1812 году дважды харьковское дворянство собирало ополчение. На сей раз инициатором этого патриотического порыва был не только губернатор Иван Иванович Бахтин, но и губернский предводитель Андрей Фёдорович Квитка, старший брат писателя Григория Квитки-Основьяненко.

В июне 1812 года «Великая армия» Наполеона без объявления войны вторглась в пределы владений императора Александра I. Благородное сословие Харьковской губернии начало формировать ополчение. Получив императорский манифест об ополчении, А. Ф. Квитка, по согласованию с губернатором Бахтиным, назначил созыв дворянского собрания на «к уяснению распоряжения и постановления относительно вышеизъясненного, наиважнейшего по теперешним государства обстоятельствам предмета». Купечеству через городскую Думу было предложено также «точно определить количество и образ своего пожертвования и способствования составлению губернского ополчения…».
Общее собрание губернского дворянства собралось 28 июля и продолжалось четыре дня. Сюда же, «во избежание переписки и промедления», пригласили городского голову Василия Михайловича Ламакина и депутатов от купцов. Было решено «выставить для внутренней защиты временное ополчение», для чего всем сословиям губернии следовало снарядить на службу по одному человеку от 50 душ, из этих людей сформировать конный полк численностью 1550 казаков, остальных определить в пешие стрелки и пешие казаки. На все издержки по содержанию ополчения дворяне договорились внести по одному рублю с души от всех сословий.
В ополчение принимались казаки от 18 до 45 лет, «способные к поднятию оружия». Лошадей для них позволено было брать «лишь бы были здоровые, и для казачьей службы способные, и не дикие, без всякого наблюдения и разбора статей их». Собрание рассмотрело и утвердило все подробности экипировки будущих ополченцев: «Конные и пешие казаки одеваются в обыкновенные их свиты из крестьянского сукна всех цветов и из такого же сукна обыкновенные шаровары. Две рубашки, двое порток и платок на шею, шапка из черного крестьянского сукна, по казацкому манеру, пятивершковой высоты, так чтобы могла подвязываться сверх ушей под бородою. Полушубок крепкий, такой длины, чтобы его захватывали шаровары. Сверх тех сапог, в которых казак представляется, дать другие сапоги новые, обыкновенные малороссийские, и к ним суконные онучи. Пояс, какой кто может, сверх сего рукавицы… седла, простые, крепкие, способные к верховой езде, с уздечками». Запасов оружия в губернии не было, и дворяне решили послать за ним в действующую армию.
31 июля для руководства всеми делами по формированию ополчения был избран комитет в составе губернатора Ивана Бахтина, вице-губернатора Василия Муратова, губернского предводителя дворянства Андрея Квитки, судьи и предводителя дворянства Харьковского уезда Ивана Сонцева. Тогда же были избраны и командиры: губернским начальником генерал-майор Захарий Бекарюков, начальником в конный полк — полковник Михаил Куликовский, в пешие — подполковники Владимир Донец-Захаржевский, Александр Времев, Алексей Двигубский. Избрали также батальонных и сотенных начальников и офицеров в полки — всего 217 дворян.
За этими трудами застал местное дворянство манифест Александра I от 18 июля, ограничивавший район формирования ополчения шестнадцатью губерниями центра России и Поволжья. Слободско-Украинская губерния оказалась за пределами этой зоны, и все хлопоты вокруг ополчения улеглись. Средства, собранные сословиям, были переданы действующей армии.
Вопрос о созыве ополчения вновь возник в конце сентября в связи с вступлением Наполеона в Москву. Как вспоминал А. Ф. Квитка, «известие о занятии Москвы поразило все умы, большая часть дворянства… готовилась вооружаться, и… от меня стали требовать того официально. Многолюднейший дворянством и населением своим Изюмский уезд прислал… депутатов, прося позволения на вооружение себя и людей своих, а дворянство Купянского, Змиевского и Лебединского уездов чрез предводителей своих официально изъявляло таковую же готовность». 24 сентября на собрании уездных предводителей, коих присутствовало девять из одиннадцати, решено «составить ополчение для собственной защиты…».
26 сентября уездные предводители выработали определение из 10 пунктов, намечавшее конкретные меры по созданию ополчения. Формировать его предполагалось на тех же основаниях, какие были утверждены еще в июле. 28 сентября А. Ф. Квитка пишет письмо главнокомандующему фельдмаршалу Кутузову следующего содержания:«Победы вашей светлости подают несомнительную надежду, что враг знаменитыми подвигами вашими будет наконец истреблен или изгнан из пределов России; но по преданности Слободско-Украинского дворянства к августейшему престолу и любви к Отечеству, оно, желая способствовать общему делу всеми возможными ему способами, в лице моем осмеливается просить вашу светлость не оставить его извещением о том, что если военные действия будут приближаться к пределам губернии нашей, то в таком разе, изволите ли вы, светлейший князь, полагать, что ополчение сей губернии, из дворянских и казенных крестьян составленное, должно быть нами приготовлено и выставлено. Благоволите, светлейший князь, руководить нас в сем разе повелениями вашими».
18 октября капитан Левшин привез ответ Кутузова: «С сердечною признательностью читал я отношение Вашего превосходительства от лица всего Слободско-Украинского дворянского сословия, приписывающего успехи оружия моему усердию. Я с своей стороны справедливо должен сказать, что Отечество будет признательно Слободско-Украинскому дворянству за усерднейшее напряжение его к защите оного. Между тем собранным ополчением должно распорядиться таким образом, чтобы оное, ограждая пределы губернии своей, с той стороны, которая ближе, или может быть ближе к театру войны, приобучалось к порядку; когда же оному будет действовать, то не премину снабдить его моими повелениями».
30 октября созваны были в Харьков уездные предводители и депутаты от дворянства на очередное собрание. Большинство постановило: в связи с ослаблением военной опасности, а также отсутствием сведений о реакции петербургских властей, «действительное составление предположенного земского ополчения на сей раз приостановить».
В ноябре подоспел ответ на губернаторский запрос из Петербурга от Комитета по внутреннему ополчению. Рассмотрев предложение о формировании ополчения, Комитет «рассудил, что мера сия, свидетельствующая усердие благородного харьковского дворянства, не признается, однако, теперь нужною по изменившимся обстоятельствам…».
И, тем не менее, в губернии было проведено два рекрутских набора, давшие армии более 16 тысяч человек, для ее нужд поставлено более трех тысяч лошадей. Были сделаны большие пожертвования на военные нужды и в пользу людей, «которые, вышед из мест, занятых неприятелями, не имеют пристанища…». Епископ Слободско-Украинский и Харьковский Христофор сообщал губернатору Бахтину о пожертвовании золотых и серебряных вещей, «которые находились в церковных ризницах без всякого употребления». Собрано было золота — 14 1/4 золотника, серебра — 2 пуда 11 фунтов и 47 золотников. Духовенство также пожертвовало более б тысяч рублей ассигнациями и 237 аршин полотна. Кроме того, губерния обеспечивала всем необходимым проходившие с Дона на театр военных действий войска и содержала несколько сот военнопленных французов и поляков. А. Ф. Квитка имел все основания утверждать, что, «кроме весьма малого числа особ, предпочитавших сохранение своего имущества общей пользе и приискивавших разные предлоги… отклонить и малейшие от себя расходы, все прочие, как истинные сыны Отечества, готовы были на всякие жертвы и почитали обязанностью предупреждать в том желание правительства».
Подготовил
Дмитрий Губин.