Год — с коронавирусом. Неутешительный «юбилей»
Ровно год, как мир живет в пандемии COVID. Спустя год эпидемия не только не пошла на спад, но и атакует сегодня с новой силой. Количество новых случаев инфицирования коронавирусом продолжает рекордно расти во всем мире. В Украине — что ни день, то новый антирекорд, несмотря на почти восьмимесячный карантин и ужесточение противоэпидемических мер.
Стал ли мир ближе к разгадке и пониманию этого коварного вируса? Можем ли мы сказать, что теперь больше знаем о COVID-19, а значит, лучше вооружены, чтобы бороться с ним? Удалось ли человечеству за этот год хоть в какой-то мере «приручить» опасный коронавирус?
«Нулевой» пациент так и найден
В мире первый случай заражения новым коронавирусом был зарегистрирован 17 ноября 2019 года. Сначала врачи не знали, что они имеют дело с новой болезнью, а когда стали появляться догадки, медикам запретили рассказывать об этом.
По данным газеты South China Morning Post, которая рассекретила данные китайского правительства, первым пациентом с диагнозом «коронавирус» стал 55-летний житель провинции Хубэй. Он был госпитализирован 17 ноября прошлого года. С тех пор там ежедневно регистрировались новые пациенты. Спустя месяц число инфицированных достигло 60 человек, а к 1 января 2020 года — уже 381 человек. И только 27 декабря доктор Чжан Цзисянь из больницы Уханя сообщил в органы здравоохранения о вспышке неизвестной болезни.
В то же время официально первый случай заболевания коронавирусом был зафиксирован только 31 декабря 2019 года.
По данным издания, ни один из госпитализированных в больницы в ноябре 2019 года не был «нулевым» пациентом — человеком, с которого началось распространение вируса.
11 марта 2020 года новые случаи заражения коронавирусом стали фиксировать за пределами Китая. Тогда ВОЗ объявила о пандемии коронавируса в мире. В середине марта эпицентром заболевания стала Европа. В Украине коронавирусная инфекция впервые была диагностирована 3 марта в Черновцах. Сегодня в мире зарегистрировано более 56 миллионов заболевших, в Украине — более 612 тысяч, умерли почти 11 тысяч. Больше всего инфицированных с начала эпидемии в Киеве — почти 58 тысяч и в Харьковской области — почти 51 тысяча. Наибольшее количество людей сейчас болеют в Киеве — 36 тысяч и в Харьковской области — 30,5 тысячи.
Спохватились только сейчас
Что сделано в Харькове, который является украинским Бергамо, за этот «коронавирусный» год, чтобы больные могли получить необходимую при COVID помощь? Далее цифры и факты.
Еще в начале ноября в областной инфекционной больнице пациентам, доставленным сюда «скорой» и ожидающим, пока освободится место в палате, приходилось дышать на кислородном концентраторе в приемном отделении. Больница много месяцев переполнена и, несмотря на увеличение числа коек, мест в больнице нет. До недавнего времени были проблемы и с кислородом.
Сейчас в больницы города и области передали 370 концентраторов. После задержки на таможне в Харьков поступил еще 461 концентратор — для харьковских городских и железнодорожных больниц. И это только на десятом месяце пандемии, когда стало очевидно, что люди задыхаются дома, а «скорая» их не забирает, потому что нет кислородных мест в больницах.
Вот только сейчас, когда ситуация приблизилась к катастрофической, местные власти и НСЗУ взялись за решение этого вопроса. А пока они раскачивались, часть кислородных трасс протянул один из благотворительных фондов.
А бочку в бесплатное пользование областной инфекционной больнице предоставил поставщик кислорода.
Сегодня кислород в «инфекционке», в немалой степени благодаря волонтерам и благотворителям, есть. Но больница задыхается из-за отсутствия еще одного отделения реанимации на 20 коек, создание которого областная власть анонсировала почти три месяца назад во время визита министра здравоохранения. Но работы еще даже не начались. А ведь речь идет о жизни людей.
Не изменилась за год и ситуация с медикаментами. В больницах, где лечат COVID, их по-прежнему не хватает. Это признает заместитель главы ХОГА Тарас Пастух. По его словам, на одну бригаду медиков полагается один ковидный пакет, рассчитанный на 20 больных, но его приходится «растягивать» на 60 больных. За октябрь НСЗУ должна профинансировать двойную ставку, отмечает замглавы ХОГА, так как они сами признали чрезмерную нагрузку. Но судя по нагрузке, финансирование нужно увеличить не вдвое, а втрое, иначе дефицит лекарств как был, так и останется. Но об этом речь не идет. Почему?
По сути, через год харьковчане оказались еще в худшей ситуации, чем находились в самом начале эпидемии.
Болезнь со многими неизвестными
И ныне, год спустя, у врачей по поводу лечения и течения коронавируса возникает больше вопросов, чем есть сегодня ответов. Вирус до сих пор неохотно открывает свои тайны, каждый раз подкидывает что-то новое и неожиданное о себе. В то же время, уверяют врачи, сегодня у них есть гораздо больше знаний, чтобы уверенней вести борьбу с COVID-19, чем в самом начале эпидемии, когда коронавирус был болезнью со многими неизвестными.
— Начнем с того, что лучший диагност был патологоанатом, — вовсе не шутит доктор медицинских наук, профессор кафедры инфекционных болезней ХНМУ Андрей Бондаренко. — В прямом смысле. Китайцы почти четыре месяца не делали вскрытия умерших от коронавируса. Просто боялись. А где-то с марта по всему миру начались вскрытия этих пациентов и стало понятно, какие органы и какие системы поражаются при COVID-19, с чем мы имеем дело, на что следует обращать внимание. Появились клинические данные о массивной коагулопатии и стало ясно, что коронавирус надо лечить не как обычную ОРВИ, поскольку это довольно сложная болезнь. Сначала мы удивлялись, когда делали компьютерную томографию и видели 90% поражения легких в виде матового стекла, а пациенты при этом дышали без одышки и, скажем так, особой симптоматики у них не было.
По словам профессора Бондаренко, сегодня уже появилось понимание, что КТ не всегда отвечает на такой важный вопрос, как тяжесть болезни у пациента. И вот почему.
— Потому что, как правило, мы имеем дело с интерстициальной пневмонией, когда поражена не ткань легкого, а интерстиции, выстилающие промежутки легочных тканей, — поясняет профессор Бондаренко. — И 90% поражения легких не всегда говорит о том, что это — тяжелое повреждение и это тяжелый больной. У нас есть пациенты, у которых 10–20% поражения легких, но они намного тяжелее, чем те, у которых 90%. При COVID бывает вирусная пневмония, но с третьей недели болезни уже возможны бактериальные и грибковые поражения легких. Вопрос тут в том, что наши семейные врачи всем пациентам уже с первого дня назначают антибактериальные препараты, которые наоборот — убивают нормальную микрофлору и тем самым подавляют иммунную систему, вызывают резистентность к антибиотикам и другие неприятные последствия.
— С самого начала эпидемии мы применяем протоколы лечения COVID, утвержденные МЗ, — сообщает заместитель главного врача по медицинской части поликлиники №11 Светлана Григорьева. — За этот год они неоднократно обновлялись, добавлялись новые лекарства, расширяя группы препаратов. С марта мы при COVID назначаем противовирусные препараты, антигистамины, антиагреганты (препараты для разжижения крови. — Прим. ред.), жаропонижающие, витамины, а если присоединяются осложнения в виде пневмонии, а они возникают очень быстро, иногда в течение суток, двух-трех, сразу назначаем антибактериальные препараты. Знаете, что изменилось? Исчез страх, и ушло ощущение неизвестности, появилась уверенность, что с этой болезнью в большинстве случаев можно справиться.
Работа над ошибками?
А как изменились за этот год мы? Мы не так уже паникуем, как это было в Новых Санжарах. Помните? Мы тогда еще не знали, какой медицинский коллапс ждет нас впереди. Кстати, там оказались все здоровы, а мы сейчас среди инфицированных, по сути, живем: ездим с ними в одном транспорте, сами не зная того, находимся рядом в магазинах и аптеках, встречаемся с ними в лифте и в собственном подъезде.
Мы научились сами измерять сатурацию пульсоксиметрами. Точно интерпретировать свои ощущения, разбираться в анализах крови, особенно в Д-димерах и с-реактивном белке и ферритине. Лечить себя и соседа. По протоколам из инета. Потому что со всем этим разбираться по сути некому, кроме нас самих.
Впереди нас ждет сложная зима…
Власть, как центральная, так и на местах, оказалась не в состоянии отвечать на вызовы времени, связанные с COVID. Ведь отсутствие в больницах мест, лекарств, оборудования, кислорода, средств защиты, а также подготовленных медиков характерны не только для Харькова, но и повсеместно по всей Украине.
Что конкретно сделано за эти десять месяцев для борьбы с пандемией? Или в первый локдаун, чтобы подготовиться к осенней волне коронавируса, которая была очевидна? Да ничего, это время преступно упущено.
Только 13% коронавирусного фонда из 64,7 миллиона гривен пошло на больничное оборудование, тестирование и аппараты ИВЛ. В то время как на ремонт и строительство дорог — вчетверо больше! И это во время пандемии и с учетом нынешнего состояния больниц.
Не поэтому ли сегодня, по заявлению министра здравоохранения Максима Степанова, ситуация в Украине с COVID «меняется на катастрофическую». Об этом говорят и факты. В последние дни в Украине количество новых случаев коронавируса достигает более 14 тысяч в сутки, тогда как ЮНИСЕФ определил максимальный порог, при котором врачи могут справиться, — ежедневный прирост больных в 9 тысяч.
В свою очередь, и.о. главы НСЗУ Андрей Виленский на заседании парламентского комитета подает сигнал «SOS» о том, что НСЗУ до конца этого года не хватает 5,5 миллиарда гривен на финансирование медучреждений, которые оказывают помощь больным COVID. Замечу, что в больницах лежат только тяжелые пациенты.
В это же время президентский самолет оснащают интернетом за 1 миллион евро. Миллион евро — это тысячи спасенных жизней украинцев, больных COVID. Разбазарены деньги не только бюджета и антиковидного фонда, но и украдено у людей самое главное — время. А время — это жизнь. Украли время, вбухав деньги в асфальт, не построив ни кислородных станций, ни дополнительных больниц, не создав нужного количества реанимаций, ни резерва эффективных и дорогостоящих лекарств.
Премьер-министр Украины Денис Шмыгаль недавно в прямом эфире на ICTV заявил, что больные коронавирусом, которые лечатся амбулаторно, имеют право получать все услуги и лекарства, предусмотренные пакетом помощи, направленным на борьбу с COVID. Интересно, с каких это пор? И каким образом этот пакет можно получить, лечась в поликлинике? Министр об этом не рассказал.
Разве министр не знает, что больные тратят на свое лечение тысячи гривен не только на лекарства, но и делают за свой счет дорогостоящие анализы, тесты и КТ? И не только амбулаторные больные, но и те, что лежат в больницах. А родственники тех, кто в реанимации, ежедневно получают списки лекарств на 2-3 тысячи гривен, чтобы спасти жизнь своим близким. Если министр этого не знает, тогда почему он до сих пор министр? А если знает это и говорит обратное — это приговор не только ему, но и всей медицинской системе в целом.
Затишье во время весны создало фальшивое ощущение безопасности, которое сейчас сложно или уже невозможно преодолеть. У власти создалась иллюзия, что Украину сия чаша почему-то минует и ситуация останется стабильной. Кстати, упование «на авось» как нельзя лучше подтверждает некомпетентность власти и ее безответственность перед людьми.
Если ничего не изменится, впереди нас ждет сложная зима…