Космическая точка опоры

Памяти Геннадия Тупало

Осиротел Общественный координационный комитет «Харьков ракетно-космический». На 93-м году ушел из жизни его главный вдохновитель и неугомонный двигатель Геннадий Михайлович Тупало.

Его заветной целью было создание в Харькове Аллеи космической славы. Ведь, согласитесь, столица Слобожанщины и ее люди — инженеры, ученые, рабочие летчики-космонавты — сделали очень много для того, чтобы человечество осваивало Космос.
Городские власти — от одного мэра к другому — в целом идею одобряли, Геннадия Михайловича и его коллег — членов Общественного координационного комитета морально поддерживали, но на деле осуществить не спешили.
Ветераны предприятий космической отрасли сами насобирали средств из своих пенсий, чтобы сделать красивую дизайн-визуализацию будущей Аллеи, которую они представили на улице 23 августа: от памятника Солдату-освободителю до кинотеатра имени Довженко. Завершать композицию должна фигура человека — покорителя Космоса.
И в том, что дорога в Космос пролегла от Солдата-освободителя, наш герой видел особый смысл…

От Солдата до человека на орбите
— Родился я в 1928 году, родители были целыми днями заняты на работе и воспитывал меня дед, который на мой характер очень повлиял, — рассказывал Геннадий Михайлович. — Он воспитывал меня в мужском казацком духе: мужчина должен быть, образно говоря, во всех ситуациях «с саблей на коне». Крестьянин — мастер на все руки, дед был еще и очень набожный. А я, малец, норовил подразнить его:
— Дедонька, смотри, в небе самолеты летают! Боженьки там, наверное, нет…
И вот эта мысль, во что бы то ни стало доказать дедушке, что на самом деле происходит в небе, захватила меня.
Дедушки не стало, а вот эта мысль о небе не покидала меня. Началась война, отец погиб, а нас с мамой эвакуировали в Абакан — на юг Сибири, где я учился в старших классах. И в то же самое время сюда же была эвакуирована Краснодарская спецшкола ВВС Красной армии. Двухлетняя программа спецшколы предусматривала завершение курса 8-9 классов и летную подготовку, выпускников отправляли на фронт. Но к выпуску меня не допустили: оказалось, быть летчиком мне не позволяет зрение. И когда мы с мамой после войны вернулись в Харьков, я поступил в Харьковский авиационный институт.
После окончания ХАИ меня направили на завод — п\я №157. А я хотел попасть на Харьковский авиационный. Спрашиваю: что это еще за п\я? А мне в ответ: скажите спасибо, что вас в Харьков распределяют, другие просятся, а вы тут «харчами перебираете».
Об этом «закрытом» предприятии в Харькове ходили анекдоты. Дескать, поскольку рядом цеха бисквитной фабрики и завода шампанских вин, то на 157-м можно поработать, а, выйдя за проходную, выпить и закусить — все рядом.
Но не в этом дело. Дело в секретности! Хожу по окрестностям, ищу, спрашиваю у людей: как мне пройти к п\я №157? Никто не знает. Зато все знают… завод Стрелецкого.
(Стрелецкий Петр Степанович — первый директор государственного завода №157 — впоследствии ГП «Харьковский завод электроаппаратуры», которым он руководил с сентября 1943 г. по ноябрь 1974 г., Герой Социалистического Труда. — Е. З.).
— Я голову в плечи вжал — не секретная ли это фамилия? — а мне показывают на какую-то хибарку: иди туда! Заглянул, вижу сад яблоневый и волейбольную площадку. Обрадовался, так как и в ХАИ играл за волейбольную команду. Нашел отдел кадров, прошу — направьте меня в цех. Нет, вас запросили в конструкторский отдел. Вижу, заходит в кабинет какой-то рыжий мужик, симпатичный, и говорит: «Иди в конструкторский, не понравится, всегда успеешь в цех попасть!».
Прихожу в отдел, а там всего-то 7 человек конструкторов. Опять — разочарование. Я на практике на авиазаводах привык, что заводской цех — сродни по масштабу целой улице (в Перми, Рыбинске). А здесь — что?
Но вскоре я понял, что 157-й завод — уникальный и только что освоил уникальные стрелочные электроприборы. Такие приборы применяются в составе бортовой аппаратуры боевой техники и во многих других сферах.
Через 40 лет, когда я покидал родной завод, конструкторский отдел насчитывал уже 1200 конструкторов. Но ведь все эти высококвалифицированные конструкторские кадры выросли из того маленького отдела!
А кто пришел работать на харьковские заводы в 40–50-е годы? В 1945 закончилась Великая Отечественная война, а в 1946 У. Черчилль объявил «крестовый поход против СССР». Значит, понадобилось все силы направлять на оборонную промышленность. И фронтовики, которые только-только вернулись с полей сражений, и дети войны шли работать на заводы, создавать военную промышленность. И каждый из них, я считаю, проявил свои лучшие качества и особые таланты.

Бортовые приборы на ракетах
Переоснащение Харьковского завода электроаппаратуры (ХЗЭА — бывший п\я №157) позволяло выпускать сложнейшую аппаратуру.
ХЗЭА (более известный всему мужскому населению СССР по легендарным электробритвам с вращающимися ножами) быстро рос и уже через несколько лет выпускал практически все виды авиационных электроизмерительных приборов (более 200 наименований). Здесь выпускались прицельно-вычислительные блоки для бомбардировочной и транспортной авиации..
После запуска первого искусственного спутника Земли всем стало ясно, что появилось средство быстрой и неотвратимой доставки на межконтинентальную дальность атомной бомбы. Ракетная техника в глазах руководства СССР стала приоритетней авиации, и было принято решение о подключении к выпуску ракетной техники и предприятий авиапромышленности. Завод получил задание и уже в 1958 году выпустил более 100 комплектов аппаратуры автономного управления ракеты Р5М — первой ракеты с атомным зарядом.
Бортовые приборы завода стояли на боевых ракетах, ставших основой Ракетных войск стратегического назначения.
Непрерывно расширялась номенклатура продукции, в том числе бортовых приборов нового харьковского КБ Б. М. Коноплева — потом В. Г. Сергеева.

Секретный агент Космоса
— Отец отдал множество сил, энергии и знаний зарождающейся ракетно-космической отрасли, составившей комплекс предприятий и организаций Министерства общего машиностроения СССР, — рассказывает сын Геннадия Михайловича — Владимир Тупало. — Это была отрасль, которая стремительно развивалась, учитывая внешние угрозы Советскому Союзу. В 50-е годы минувшего столетия многие предприятия страны были включены в состав этого министерства и нацелены на выпуск продукции ракетного назначения. Отец работал на ХЗЭА заместителем главного инженера, в его обязанности входило взаимодействие между ХЗЭА, разработчиками новой техники, которым был Московский НИИ автоматики и приборостроения под руководством академика Н. А. Пилюгина, другими предприятиями и организациями, а также министерством и его главными управлениями.
ХЗЭА был во многом родственен Харьковскому приборостроительному заводу имени Т. Г. Шевченко, где в те годы работал на разных должностях будущий союзный министр — Олег Дмитриевич Бакланов. Они сотрудничали в различных производственных ситуациях, в министерстве, на смежных предприятиях, а также на полигонах при испытании новой техники.
В семье говорили, что, возглавив завод имени Т. Г. Шевченко, Олег Дмитриевич звал отца к себе на должность главного инженера, но отец остался верен ХЗЭА.
Конструкторами предприятия вместе с НИИ Н. А. Пилюгина был создан гиростабилизатор, который затем успешно применялся на ракете «Протон».
…Об этом стоит сказать особо. Гироскопия — это область не только тончайших технологий, но и традиций мастерства инженеров и рабочих, которые годами подбираются для таких работ. Проектирование и отработка хорошего гироблока, как и хорошего ракетного двигателя, длятся 8—10 лет. Пилюгин, опираясь на соратников и учеников, выбрал путь, который обеспечивал требуемый конечный результат по точности управления ракетой, но отличался от традиционных решений, — путь предстартовых калибровок точностных параметров командных приборов, и добился блестящих достижений.
В начале 70-х годов завод обеспечил аппаратуру управления системами электроснабжения для спутников разработки КБ «Южное», а также аппаратуру бортовой автоматики для орбитальной станции «Салют-3».
Интересно, что станцию «Салют-3» (из-за вооружения на борту) прозвали «секретным агентом космоса», — СМИ ранее не публиковали ее описаний, а иллюстрировали братьями — аппаратами «Салют-1» и «Салют-4».
Выдающийся астрофизик и популяризатор науки Карл Саган как-то сказал: «Космос есть внутри каждого из нас, мы сделаны из звёздного вещества, но именно мы — это способ, которым Космос познаёт себя». Наверное, есть смысл добавить: мы не просто возникаем из «звездного вещества», но и после смерти возвращаемся в него…

Из досье «Времени»
Тупало Геннадий Михайлович (1928–2021)
В 1952–1962 занимал инженерные должности в конструкторском отделе ХЗЭА.
1959–1962 — заместитель Главного конструктора.
1962–1990 — заместитель Главного инженера (должность в 1962 году введена впервые).
Руководитель по координации создания и внедрения на заводе головными научно-исследовательскими институтами и заводскими подразделениями перспективных научно-технических разработок, обеспечивающих комплексное развитие предприятия и его загрузку. Принимал непосредственное участие в разработках и лётно-конструкторских испытаниях.
Доверенное лицо Главного конструктора НИИ автоматики и приборостроения (НИИ АП) академика Н. А. Пилюгина.
1991–1993 — АО АНПК «Вертикаль». Х-О «Экстремум». Разработка диагностических и медицинских комплексов, ракетомодельных двигателей.
1993–1998 — завод «Электробытприбор» — технический директор по науке и новым изделиям.
1998–2006 — ЗАО НТП «САУ», заместитель председателя правления.
С 2011 г. по 2021 — председатель Общественного координационного комитета
«Харьков ракетно-космический».
Награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, памятной медалью им. К. Э. Циолковского Федерации космонавтики СССР, Почетной грамотой Верховной Рады Украины и многими другими.