ru
uk
Мнения
Подписаться на новости
Печатный вариант “Время”

На «Меже». Обыкновенный популизм

Актуальное сегодня07 декабря 2020 | 15:45

10 декабря — Всемирный День прав человека

Где грань между свободой слова и опасным популизмом? Чем грозят радикализм и идеологические манипуляции демократическому миру?

В конце ноября в Харьковской и Донецкой областях одновременно стартовал XVII Странствующий международный фестиваль документального кино о правах человека Docudays UA. В этом году он проходит под лозунгом «Teen Spirit» («Подростковый дух»), его основная тема — взросление в контексте государственной политики.
Несмотря на то, что нашему государству уже почти 30 лет, «подростковый дух» нас не покидает. Думаю, никому из читателей, знающих обо всех прелестях отечественной политической жизни, не надо объяснять, что это значит применительно к отечественной политике.
После совместного просмотра харьковские эксперты обсуждали онлайн документальный фильм «Межа» американского режиссера Элисон Клеймен.
В Украине мало кто, кроме специалистов, слышал имя главного героя, который тем не менее навел немало шороху не только в США, но во всей Европе.
Стив Бэннон был скандальной фигурой из близкого окружения Трампа и продвигал ультраправую идеологию в высших эшелонах американской политики. Он покинул пост главного стратега Белого дома менее чем через неделю после митинга «Объединенных правых» в августе 2017 года. Освободившись от официальных полномочий, он мог неограниченно пользоваться своим влиянием, обратив свои взоры на Европу и превратив собственную версию национализма чуть ли не в глобальное движение.
Авторы фильма отслеживают деятельность Бэннона, шаг за шагом проливая свет на его роль в мобилизации и объединении крайне правых партий для победы на выборах в Европарламент в минувшем году. Благодаря манипуляциям с прессой и ловкому самопиару, Бэннон остается на гребне массовых протестов и заголовков СМИ, которые подпитывают мощный миф, необходимый для его выживания в политике.
Этот не лишенный обаяния авантюрист на протяжении фильма ведет переговоры и готовит учредительную встречу участников проекта «Движение» (The Movement), призванного объединить европейские правые силы: до 30 правых движений и партий континента! И, откровенно говоря, моментами наблюдать за этим становится страшно.
И хотя в прошлом году правые популисты не получили обещанных Бэнноном половины мест в Европарламенте, их позиции существенно укрепились. Медленно, но верно, с каждыми выборами количество мандатов правых националистов растет. И мистер Бэннон из-за океана решает подтолкнуть «фашизацию Европы».

Ирония судьбы…

— В некоторых кадрах возникает даже ощущение восторга от того, как Стив Бэннон ведет себя на сцене перед огромной аудиторией, — говорит региональный координатор Docudays UA, правозащитник Юрий Чумак. — Так популисты становятся все более популярными. Современные правые националисты отошли от традиционной риторики «свой\чужой», они считают, что «белые/черные», «богатые\бедные», люди ЛГБТ- сообщества — это все их аудитория. И это отличается от классического идеологического клише середины XX века, обозначающего привилегированного правого западного популиста из категории «Белый, англосакс, по вероисповеданию — протестант» (White Anglo-Saxon Protestant — WASP).
По мнению историка Виталия Носачова, популист — это политик или общественный деятель, который высказывается как простой человек «на кухне». Поэтому в широком смысле слова популизм — это не плохо и не хорошо, это голос массы людей.
В США это называют популизмом, у нас в стране это скорее назвали бы национализмом или традиционализмом. Но популизм для США и особенно — для Европы, звучит корректнее, нейтральнее, ибо национализм в Европе подсознательно ассоциируется с нацизмом, ксенофобией. Ксенофобия — крайний момент защиты идентичности. А сегодня для многих американцев и европейцев эта идентичность находится под угрозой.
Здесь упоминали WASP. Но Стив Бэннон и Дональд Трамп как раз не являются классическими WASP.
Трамп — из смешанной семьи немецко-шо­тландских эмигрантов, его предки с острова на северо-западе Шотландии говорили на древнем гэльском языке, более всего похожем на ирландский. Бэннон — выходец из семьи ирландцев-католиков. По иронии судьбы 100 лет тому назад в США было движение, выступавшее за то, чтобы белых — ирландцев-эмигрантов, не протестантов, не пускать в Америку. Можно сказать, что 100 лет тому назад ирландцы выступали в роли «мексиканцев» в нынешних США. А потомок ирландцев Стив Бэннон становится автором кампании «Мы строим стену» против иммигрантов на границе с Мексикой.
— В чем проблема консерваторов? — задается вопросом историк. — Они смотрят на мир глазами своих отцов. Для них восприятие мира остановилось на том периоде, когда формировалась их идентичность. Они не видят, что мир меняется. И в этом их и сила, и слабость. А мир меняется более быстрыми темпами, чем человек и его сознание. И люди часто ищут опору в стабильных привычных вещах. Для Запада — США и Европы — это христианские ценности и ценности традиционного общества. Для Украины — национализм.

Где пролегает та межа?
Участники дискуссии обратили внимание на опыт Венгрии и Польши, которые стараются построить современную экономику, опираясь на националистические, католические ценности. Турцию можно вспомнить, которая опирается на исламские ценности, и эта модель работает. Она экономически удачна, потому что мобилизует общество, однако одновременно и раскалывает его. И по Польше, и по Турции мы видим этот раскол, частью — территориальный, частью — мировоззренческий.
Тут Юрий Чумак вспомнил еще одного известного популиста в истории. Адольф Гитлер своей риторикой успешно мобилизовал немецкое общество на развитие германской экономики, но на основе какой идеологии и к каким это привело последствиям?
Фильм называется «Межа». Где пролегает та межа, где заканчивается рационализм рыночной экономики и начинается заигрывание со страшными вещами?
— На самом деле есть межа, — убежден Виталий Носачов. — Потому что экономику Германии поднимал точно не Гитлер, начиная от автобанов, которые были запланированы во время Веймарской Республики, и заканчивая тем, что экономическую политику Рейха проводил чисто либеральный банкир Шахт и финансировал олигарх Тиссен. В конце концов оба очутились в конц­лагерях.
Необходимо разделять либеральную экономическую модель, используемую популистами, и то, что они заявляют. А межа — очень четкая. Она пролегла в 1938 году, когда состоялась Хрустальная ночь, когда от разговоров пере­шли к кровавым репрессиям и концлагерям. Межа там, где от слов, которые хотят слышать массы, переходят к действиям, без разницы — это теракты, перекрытие границ, поджоги или насильственные действия относительно других групп населения.

Популист — не идеалист
Кто он, мистер Бэннон? Может быть, идеалист? А идеалисты, как говорит историк Носачов, — люди небезопасные в определенной степени, потому что они верят в свою идею и, подобно крестоносцам, убеждены, что должно быть только так и никак иначе.
— Хотел бы провести межу между популизмом и национализмом, — замечает политолог Руслан Зерницкий. — С моей точки зрения, это все-таки разные вещи. Виталий сказал, что популизм в Украине выражается в национализме и националистических движениях, однако на самом деле мы видим популизм в риторике практически каждой политической партии и каждого лидера.
Судя по фильму, Бэннону на самом деле все равно, какая у него идеология — право-популистская, националистическая или неонацистская, для него важно охватить как можно большую аудиторию избирателей.
В Европе мы сейчас наблюдаем расцвет националистических партий, которые играют в жесткую оппозиционную повестку. То есть они популярны не столько потому, что они призывают к единству нации и т. п., а благодаря оппозиции к власти.
Если в обществе некая власть непопулярна, то, чем больше вы ее критикуете, тем больше электоральных баллов вы получите на выборах. И популисты на этом играют, независимо от того, является ли их критика в адрес власти рациональной. Когда популисты побеждают на выборах и быстро превращаются из борцов с системой в саму систему, то теряют свой рейтинг. Главная цель популистов — получить власть, а затем использовать ее ради собственного обогащения.
Дело в том, что США попали в ловушку политкорректности: публично не принято осуждать ни за пол, ни за возраст, ни за происхождение. Однако это не значит, что эти вопросы не волнуют американцев. Популист строит свою политику не на рациональной повестке, а на эмоциях и затаенных мыслях обывателей.
— Очень часто можно услышать, что зарубежные правые — большие идеалисты, а наши — спекулируют на эмоциях избирателей, — рассуждает политолог Юлия Биденко. — Общаясь с европейскими политиками, я составила впечатление, что они верят в то, о чем говорят. Наш герой искренне верит в «христианскую Европу», однако интересная новость — в августе с. г. за Бэнноном явилось ФБР с обвинениями в присвоении денег в проекте «Мы строим стену» на границе с Мексикой. Он подозревается в том, что из $25 млн собранных своими сторонниками денег более $1 млн он вывел на свои счета. Так что говорить, что «мы» циничнее, чем «они», я бы не стала. И, может быть, то, что мы 30 лет наблюдаем за цинизмом отечественных популистов, со временем станет нашей прививкой от этого явления в политике?

Подписаться на новости
Коментарии: 0
Коментариев не добавлено
Cледите за нами в соцсетях