Помутнение рассудка

Если бы Алла Захарова знала, чем обернется для нее затея купить автомобиль, она никогда бы не пошла на этот шаг. По крайней мере, такая мысль посетила ее, когда мужские руки смертельной хваткой сомкнулись на ее горле…

Один порядочный человек
Борис Харченко всегда слыл среди друзей и знакомых настоящим мужиком. Принципиальный и честный, он отличался от многих твердостью убеждений, благочестием нравов и вообще, просто человеческой порядочностью. Он полагал, что настоящего мужчины не достойно, например, повысить голос на ребенка или женщину, поднять руку на слабого, не уступить место в транспорте пожилому человеку. Тем более взять чужое. Возможно, его принципиальность и привела к тому, что однажды он понял — семью кормить нечем.
Была середина девяностых годов минувшего столетия, молодое «незалежное» государство было не в состоянии оплачивать работу трудящихся. Особенно неприятно это выглядело на фоне обогащения тех, кто к слову «труд» не имел никакого отношения. Борис Харченко особенно тяжело переживал этот период. Для него, воспитанного в духе «человек человеку — друг, товарищ и брат», «кто не работает, тот не ест», «от каждого по способностям, каждому по труду…», ну и так далее, новая действительность абсолютно не соответствовала его убеждениям. Нет, он не был тупым ортодоксом, он был просто порядочным человеком. Сегодня его жизненная позиция кому-то покажется смешной, но тогда еще очень многие придерживались именно такой позиции. Те, кому она была не по душе, сегодня занимают важные государственные посты, имеют крупный бизнес, короче, живут… Все остальные, такие как Борис Харченко, выживают. Те, кто еще не умер раньше.
В те годы, когда произошла эта история, каждый пытался выжить, как мог. Борис тоже пытался. Он работал ведущим инженером в одном закрытом КБ, повышал обороноспособность страны, но стране, видимо, было не до обороноспособности, поэтому она не платила ему зарплату. Борис подрабатывал преподавателем радиоэлектроники в одном из харьковских вузов, но стране, вероятно, уже тогда не были нужны грамотные специалисты, поэтому она не оплачивала и этот труд. В конце концов, он еще подрабатывал ночным сторожем в элитном детском саду, но той зарплаты, которую получал от новых хозяев жизни, для жизни его семьи явно не хватало. С горем пополам можно было оплатить коммунальные услуги, но вдоволь накормить жену и троих детей уже не получалось. В рационе семьи вьетнамская вермишель была на завтрак, обед и ужин. Занятый на трех работах, Борис пытался зарабатывать ещё и частным извозом на своей любимой «тройке-Жигули», но иногда на это просто не хватало сил. Выкладываясь на трех работах, он был просто не в состоянии выезжать еще и на четвертую. Так продолжалось до тех пор, пока не пришло время собирать «первый раз, в первый класс» старшенькую дочурку Дашу. Денег на новенькую форму с бантами, на портфель с пеналами и прочей атрибутикой первоклассницы просто не было. Борис, посовещавшись с женой, решил продать машину. Он рассчитал, что, продав любимую «тройку», сумеет и дочь достойно отправить в школу, и двум младшим сделать обновки, да и для жены что-то останется. Себе? Ну, может, купит пару новых носков. О его намерении продать машину узнал один из его сотрудников. Он-то и посоветовал Борису покупательницу — свою старую приятельницу. Созвонившись с Аллой Захаровой, Борис предложил ей встретиться и сразу отправиться к нотариусу для оформления сделки. Чтобы не тратить времени зря — о качестве автомобиля потенциальной новой хозяйке много рассказал сотрудник Бориса, было решено, что Алла берет с собой деньги, а Борис, в свою очередь, берет все документы на машину. Встреча произошла в назначенное время, в назначенном месте…

Сделка

По дороге к месту встречи Борис испытывал чувство стыда и жалости. Его машина была для него едва ли не членом семьи, лучшим другом. Он ухаживал за ней, как за любимой женщиной, как за ребенком. В минуты отчаяния он проводил с ней больше времени, чем с семьей. Этот кусок железа казался ему одушевленным предметом, способным понять его душевные муки из-за того, что он, здоровый, молодой, грамотный мужик, не может обеспечить нормальное существование своих близких, любимых людей. Продажа машины была для него, как предательство лучшего друга. Когда Алла подсела к нему в салон в условленном месте, его сердце оборвалось — он понял: все, обратного пути нет. До последней секунды он надеялся, что покупательница передумает. Когда Алла назвала ему адрес нотариуса, готового заключить сделку купли-продажи, он спросил ее: а взяла ли она деньги? Алла показала ему конверт, в котором лежали пятнадцать стодолларовых купюр: полторы тысячи. Через несколько секунд разум Бориса словно помутился — остановив машину, он вытолкал Аллу из салона, вырвав сумочку из её рук. Оставив женщину на обочине, пригрозил, дескать, кому-нибудь скажешь — убью! И уехал.
Прозрение наступило, когда остался в салоне один. Отъехав несколько кварталов, остановился. Осмотрел сумочку, убедился, что, кроме конверта с деньгами, в сумке лежал паспорт Аллы Захаровой и еще какие-то женские мелочи: косметичка, кошелек, ключи. Несколько минут сидел не шевелясь. В голове билась раненой птицей одна мысль: что же я натворил? Наконец, немного придя в себя, решил — надо ехать к Алле домой. Повиниться, просить прощения, умолять о прощении… Но еще одна мысль рвала его сердце: а что же я скажу жене и детям? Где деньги? И тогда пришла в голову еще одна мысль: Аллу нужно убить! На то, чтобы решиться, понадобилось более часа. А в это время…

Он просто говорил…

Ограбленная Алла Захарова, придя в себя, устремилась прямиком в ближайший опорный пункт милиции. Уже через час был установлен адрес человека, ограбившего её. По месту жительства Бориса Харченко выехал наряд милиции. Алла Харченко отправилась домой. Испуганная и расстроенная, она не обратила внимания на ВАЗ-2103, стоявший в глубине двора. Войдя в квартиру (запасные ключи всегда хранились у соседей), достала из бара бутылку коньяка. Необходимо было снять стресс. В этот момент она услышала, как поворачивается ключ в дверном замке. Обернувшись, увидела входящим в квартиру Бориса. Первой реакцией был гнев. С криками и упреками она набросилась на Бориса. Борис был готов к этому, поэтому молча протянул Алле её сумочку со всем содержимым. Алла, в гневе отшвырнув сумочку в сторону, продолжила изливать поток брани в адрес Бориса. В этот момент она не контролировала себя. И бесконтрольно она сообщила Борису, что уже написала заявление в милицию. Вот в этот момент Борис решился. Он вцепился руками в горло Аллы Захаровой. Если бы она знала, чем закончится для неё желание купить автомобиль, она никогда бы не пошла на этот шаг. По крайне мере, это была последняя мысль, посетившая её в последний момент её жизни. И, умирая, она заплакала…
Когда Борис увидел слезы, вытекающие из потухающих глаз Аллы, сознание вернулось к нему. Ему стало понятно — он не убийца. Его не испугала мысль о возможном наказании. Он просто не мог совершить страшное преступление. Вся его природа противилась этому. Он разжал смертельную хватку на горле женщины. Аллу спасло чудо. Уже через несколько минут она пришла в себя. Рядом с ней сидел её несостоявшийся убийца. Несколько минут он сидел молча. А потом заговорил. Он не просил прощения у женщины, которую ограбил и едва не убил. Он просто говорил. Говорил долго. И она его услышала. Когда милиция задержала Бориса по обвинению в грабеже, Алла всячески пыталась облегчить его участь. Во время заседания суда, она уговаривала суд дать для Харченко самое мягкое наказание. Главным аргументом в его защиту было то, что он вернул все деньги. О покушении на убийство Алла Захарова не сообщила. Она была воспитана в той же стране и в то же время, что и Борис. Просто все тогда были друзья, товарищи и братья… В результате Харченко был осужден на три года условно.