Позовет ли взглянуть на «Неоконченную» еще раз?

Впервые художник пригласил меня в мастерскую, чтобы показать только что законченную картину. Художник известный — талантливый Марк, сын гениального живописца Адольфа Константи­нопольского.

Марку очень хотелось познакомить читателей нашей газеты с полотном, от которого еще исходил запах свежих масляных красок. Торопился, потому что не знает, когда представится возможность на какой-либо выставке показать публике «Преддверие зимы». Рассказывал мне о готовившемся рождественском вернисаже, что подал заявку на участие в отборочном конкурсе, но не терпелось ему обсудить «новорожденного», услышать чье-то впечатление о практически завершенной картине. Готовился. Мольберт установлен в удобном для обзора месте, а на нем красуется картина, первым зрителем которой и стал ваш покорный слуга.
Долго молчали. Один постигал суть, другой ожидал его впечатлений. Первым заговорил пейзаж. Именно он в какой-то момент взял на себя инициативу и повел свой рассказ. Полотно оживало, поддаваясь воздействию наступающих сумерек. И чем темнее становилось в мастерской, тем выразительнее звучали его колористические интонации. «Преддверие зимы» — время погружения в иное состояние, время перемен и ожиданий. Вода еще не скована льдом, но уже видно, как её покидает тепло, повисающее туманной дымкой над холодной рекой…
Когда за окном стало совсем темно, пришлось включить светильник. И картина замолчала, дав право голоса своему творцу. Всё, что он говорил о «глубоком замысле», показалось банальным. Когда пересказал художнику мой диалог с «Преддверием зимы», почудилось, что он обиделся. Хотя напрасно. Да и не следовало делиться с ним тайной, какую открыло мне полотно «Преддверие зимы»…
Затем долго рассматривали картины Марка, написанные им в этом году. Разглядывая одну за другой, пришел к выводу, что все они были своеобразной подготовкой к появлению осенне-зимнего пейзажа. А «Преддверие зимы», гордо возвышаясь на мольберте, взирало на своих собратьев с чувством собственного превосходства. Но появилась ещё одна, постоянно цепляющая мой взгляд… К ней еще не было придумано название, и хозяин мастерской относился к стоящей на полу картине, словно к «падчерице», а она требовала к себе внимания. «Неоконченная», — сказал сухо Марк, пытаясь отвлечь моё внимание давно написанным натюрмортом. Но я уже стоял на коленях перед «Неоконченной» и любовался её незавершенными достоинствами. Высказав сомнения в необходимости что-либо дорисовывать в полюбившемся мне пейзаже, вновь вызвал бурю негодования: «Я автор и мне решать», — сказал, прощаясь, Марк Константинопольский…
Дорогие читатели, повторяю: картина «Преддверие зимы» еще нигде не выставлялась, и вы станете первыми, кто смог полюбоваться новым произведением харьковского живописца.