Рождественская улица. От Конторской до Благбаза
Улица Рождественская — одна из старейших в городе, практически его ровесница. Получила она своё название от храма, на месте которого ныне сквер. Мы пройдём по ней вместе с людьми, жившими там когда-то.
От храма вели две улицы, которые назывались Рождественскими, — одна на Гончаровку, другая к Благовещенской церкви и Дунинской леваде, где позднее разместится знаменитый Благбаз. Харьковцы долго путались в топонимике, пока Николай I не распорядился назвать одну из улиц Конторской в честь находившейся на ней конторы винных откупов.
Путь гимназиста Мечникова
Первоначально образованием младших Мечниковых занимались родители, а затем отец отвёз Илью в губернский город Харьков, где тот поступил сразу во второй класс 2-й мужской гимназии и поселился в частном пансионе Шульца на улице Рождественской, напротив ныне снесённой Рождественской церкви. Идти оттуда в гимназию было всего два квартала, находилась она возле другой церкви — Благовещенской. Здание гимназии было разрушено нацистами, там сейчас автостоянка, а на месте церкви еще при жизни Ильи Ильича поднялся грандиозный собор.
Позднее будущий нобелевский лауреат переехал в дом неподалёку — на Благовещенскую улицу к титулярному советнику Гвоздикову, где и прожил до окончания не только гимназии, но и университета.
По воспоминаниям одного из учителей, будущего директора этой гимназии Григория Шведова, в среднем каждый гимназист раз в три года оставался на второй год. Причем причину этого педагог видел не в малом радении учащихся, а в «многосложности гимназического курса, от которой проистекает поверхностность учения и которая развивает умственную апатию и отвращение к науке».
Но к Мечникову это не относилось. Благодаря однокласснику, сыну фабриканта Богомолова, а также молодому университетскому преподавателю химии Николаю Бекетову он увлёкся чтением. «Колокол» Герцена его не заинтересовал, зато труды Фогта, Молешотта и Бюхнера вызвали у него неподдельный интерес. Чтобы читать их, Илья даже взялся основательно штудировать немецкий язык. Под влиянием этих авторов он на всю жизнь остался атеистом. Не тянуло его к живописи, хотя у него преподавал известный художник Дмитрий Бесперчий, воспитавший учившегося на два класса старше будущего великого польского художника Генрика Семирадского.
В советское время Рождественская стала улицей Энгельса, а Благовещенская — Карла Маркса. Так что Благовещенский собор находился в окружении классиков. Кстати, они знали одного из старших братьев Ильи Мечникова — Льва Ильича. Но он, как и основоположники марксизма, к Харькову никакого отношения не имел.
Капитальное строительство на Рождественской началось только в 80-е годы ХІХ в., когда она стала важной транспортной магистралью, ведущей к Благовещенскому рынку. Там появились корпуса мануфактур.
Сердце Харькова
Венцом улицы стал существующий с 1840 года Благовещенский базар.
«Управа и базарная комиссия насколько возможно заботились об этом, и на Благовещенском базаре замощена площадь, где осматриваются мясные привозные продукты; затем замощена площадь перед вновь выстроенным рядом лавок рыбных и чернобакалейных, а также за этими лавками по набережной, кроме этого, замощена полоса шириною в 10 саж. от Горшечного ряда до Рогатинского моста, пересекающая площадь базара, служащую для привозной торговли пищевыми продуктами, а также часть новой улицы по направлению к возовым весам и улица между Красными рядами. На замощенную площадь перед вновь выстроенными лавками перенесены рундуки, скамьи, находившиеся на площади, занятой под постройку крытого рынка», — говорится в справочнике «Весь Харьков» за 1913 год.
Как видим, крытый рынок только строился на Благбазе. Антисанитария там была ужасающая даже по тем временам. «В городскую кассу Благовещенский базар приносит более 80 тысяч рублей дохода в год, а между тем на нем не хватает необходимых «удобств», а те, какие существуют, представляют собою нечто невыносимо грязное и зловонное.
Последнее происходит от двух причин — от недостатка числа будок и от слабого за ними надзора. Город в этом отношении подает обывателям весьма дурной пример того, как надо не исполнять основные требования санитарии. Мало на базаре также воды, – питьевых кранов недостаточно, и вода из них сочится притом, а не идет правильной струей. Если тут существует опасение на большой и напрасный расход, то в базарные часы можно ставить сторожей-подростков, чтоб они следили за отпуском воды. Последняя ведь городского водопровода, а не концессионного, и её может хватить на нужды базара без ущерба для всей сети», — возмущался корреспондент «Южного края» 20 декабря 1912 г.
На Благбазе та же газета 24 марта 1912 г. зафиксировала такой, как бы сказали ныне, прайс-лист: «Вчера на Благовещенском базаре предложение было выше, чем спрос. Вероятно, поэтому несколько упали и цены.
Хорошего поросенка, который накануне стоил 3 руб. можно было купить за 2 руб. и даже – 1 руб. 75 коп.; за индеек запрашивали по 3-3 руб. 50 коп., но продавали по 2 руб. 80 коп., а лучших по 3 руб., куры были от 45 до 60 коп.; утки от 75 до 90 коп.; свинина на возах стоила 15 коп.; барашек – 3 руб. и 3 руб. 50 коп.; яйца – 22-23 коп. десяток. Судя по вялости рынка, многие уже, вероятно, сделали предпраздничные закупки, и сегодня цены на все станут еще ниже».
Тогда цены устанавливали сами, а с наступлением Первой мировой войны с дороговизной боролись лично губернатор и вице-губернатор. 9 апреля 1916 г. в «Южном крае» появился такой отчёт: «Вчера начальник губернии князь Н. Л. Оболенский в сопровождении управляющего делами особого совещания при харьковском уполномоченном председателя особого совещания по продовольствию П. К. Троицкого посетил Благовещенский и Рыбный базары, где осматривались мясные ряды и торговля живой и битой птицей.
Обратив внимание на существующие высокие цены на птицу, начальник губернии созвал торговцев и установил временно, на предпраздничное и праздничное время, следующие предельные цены на битую птицу: индейки от 4 до 7 руб. за штуку, гуси — от 2–3 руб., утки — 1 р. 25 к.–2 руб., куры – 1 р. 25 к.–1 р. 75 коп. Понижены также цены и на птичьи потроха. При посещении базаров начальником губернии установлено, что мясо и птица на базарах имеются во вполне достаточном количестве».
Князь и по совместительству дядя в будущем советского поэта Константина Симонова действовал так: «Кн. Н. Л. Оболенский живо интересовался торговлей, останавливался возле лавок, где продавали мясо, рыбу, яйца; расспрашивал покупателей и продавцов об установившихся ценах. Наблюдается громадный подвоз яиц, цена на которые установилась сравнительно невысокая. Во время осмотра, из городских боен были привезены в холодильники крытого рынка туши черкасского мяса в огромном количестве. Много привезено птицы, так что, надо полагать, недостатка в мясе на праздниках не будет. В двух случаях г. губернатором было замечено, что торговцы повысили цены, и тут же они были подвергнуты административному взысканию: в одном месте было установлено, что торговец продал 4 коровьих ножки за 2 руб., за что был оштрафован на 500 руб. Осмотр базара продолжался около 4 часов», — сообщал предыдущий номер газеты.
Рынок не прекращал жить никогда. В самые тяжелые дни там собирались люди. Он и сейчас живее большинства промышленных предприятий. И 181 год к нему ведёт улица Рождественская.