Свою тайну он унёс в могилу

В селе под Харьковом был найден труп старика. Его убили в собственном доме. По всему было видно, что прежде чем убить хозяина дома, его долго пытали. Односельчанам не давал покоя вопрос — что же произошло в соседнем доме?

Смерть старика Шибалина

Известие о смерти старика Шибалина не очень расстроило жителей села. Покойный Шибалин не пользовался авторитетом или хотя бы мало-мальским уважением среди односельчан. Был он человеком вздорным, с дурным характером, ни с кем дружбу не водил, более того, открыто враждовал с многими соседями, ближними и дальними. Единственное, что взволновало односельчан, так это то, как ушел из жизни старый отшельник. Он был задушен в собственном доме. А перед тем как задушить старика, убийца долго пытал свою жертву. На теле покойника были найдены следы пыток: множественные гематомы и кровоподтеки прижизненного характера и многочисленные следы термического воздействия — его тело прижигали раскаленным железом. Прибывшие на место происшествия сотрудники милиции отметили также, что в доме что-то искали, — вся обстановка говорила об этом. Так родилась первоначальная версия: умышленное убийство с целью ограбления. Впоследствии оказалось, что эта версия была недалека от истины.
Приступив к расследованию убийства Шибалина, милиционеры в первую очередь занялись изучением личности убитого. Были опрошены десятки свидетелей, знавших старика. Выяснилось, что Шибалин вел затворнический образ жизни, по отношению к окружающим был крайне нетерпим, откровенно ненавидя весь мир людской. Его ненависть к окружающим была столь велика, что даже его собственные дети не общались с отцом напрямую, справляясь о его жизни через знакомых. Сын Шибалина, Андрей, был военнослужащим, служил в далеком приморском городе на Дальнем Востоке, поэтому в родных краях был гостем нечастым. Дочь Ольга жила в Харькове со своей семьей, но отца навещала очень редко. Как правило, её визиты к отцу заканчивались скандалом, старик с криками и проклятьями выгонял дочь из дому и снова они не общались, бывало по году или даже больше. Главной причиной неуживчивости старика с окружающими многие считали его крайне ортодоксальные религиозные убеждения. Однако в церковь, находившуюся в соседнем селе, старик тоже не ходил, считая, что священнослужители, правившие в ней службу, отреклись от истинной веры, и только он, Шибалин, является единственным праведным носителем Слова Божия. Что же, рассудили милиционеры, убеждения покойного к делу не пришьешь, да и вряд ли они могли послужить поводом для его смерти. Следует искать грабителя. Но что мог украсть преступник в бедном жилище старого чудака?
На этот вопрос могла бы ответить дочь убитого — Ольга, ведь она бывала в доме своего отца «чаще» других. Никто из односельчан давно уже не захаживал в гости к нелюдимому старику. Вызванная для беседы в милицию Ольга смогла нанести визит милиционерам лишь на третий день после похорон. «Нет, — сказала Ольга, — в доме отца никаких ценностей быть не могло. Жил он более, чем скромно, на одну только небольшую пенсию, от детей помощи не принимал, никаких дополнительных доходов не имел. Вел скромное домашнее хозяйство, но от этого не богател».
Чем бы мог поживиться злоумышленник, она и представить не могла. Правда, вспомнила Ольга, когда-то она слышала семейное предание о том, что в семье отца из поколения в поколение передавалась какая-то реликвия, но что это было и было ли на самом деле, она не знала. Опрошенные соседи тоже пожимали плечами — какая такая реликвия? Не слышали, не видели, не знаем. Тем временем, пока шло следствие, местные оперативники совершали регулярные походы по злачным местам поселка, присматривались, прислушивались. Наконец у одного из «местных производителей» самогона они нашли предмет, который вполне мог иметь отношение к убийству Шибалина. Торговец «зеленым змием» сообщил, что вскоре после смерти старика, к нему заглянул местный выпивоха Виктор Панькин по кличке Пузырь. За пол-литра самогона он предложил в качестве оплаты настольные часы с дарственной надписью «Андрею Шибалину в день тридцатилетия от друзей». Сыщики предположили: а не был ли этот Андрей сыном погибшего? И если так, то каким образом попали часы к Пузырю? Может быть, он причастен к преступлению? В тот же день Панькин был задержан. Правда, толку от этого было мало — Пузырь был по обыкновению пьян. Добиться от него показаний не представлялось возможным. Допрос Панькина был отложен до следующего утра, а часы были предъявлены Ольге, дочери погибшего.Женщина сразу узнала часы, принадлежавшие её брату. Да, сказала она, эти часы Андрею были подарены друзьями добрый десяток лет назад, но вот хранились ли они в доме отца, она утверждать не могла. Пока причастность Пузыря к преступлению оставалась под вопросом, сыщики продолжали опросы возможных свидетелей. И вот в ходе этих бесед кто-то вспомнил, что месяца за два-три до убийства Шибалина, в поселке появились двое незнакомцев на «Ладе» шестой модели с львовскими номерами. Молодые парни ходили по домам и… предлагали продать им старые иконы и прочую утварь, имевшую отношение к отправлению религиозных обрядов: лампадки, кадила, подсвечники и прочее. В середине восьмидесятых годов прошлого века все эти предметы пользовались огромным спросом на Западе. По всему Советскому Союзу рыскали отряды «охотников за иконами» в поисках бесценных раритетов. В те годы контрабандными тропами ушли за рубеж многие бесценные реликвии. Милиционеры решили проверить и эту версию: причастность к смерти Шибалина как раз вот этих «охотников». Был послан запрос в областную ГАИ на предмет установления автомобиля с львовскими номерами.
Тем временем пришедший в себя Панькин сообщил сыщикам, что часы, которыми он расплатился за самогон, были оставлены ему на хранение его школьным товарищем Андреем Шибалиным еще несколько лет назад. Подтвердить или опровергнуть показания Панькина мог только сам Андрей Шибалин, но он все никак не мог оставить службу и приехать на Харьковщину. Решено было оставить Панькина под стражей и еще раз допросить. В ходе повторного допроса Панькин вспомнил, что незадолго до убийства Шибалина он в местной пивной разговаривал с односельчанином, тоже бывшим школьным товарищем, Александром Гончаренко. Так вот, в ходе разговора Гончаренко поинтересовался у Панькина, заходит ли он в гости к старику Шибалину? И еще, не видел ли он, Панькин, старинной иконы в доме Шибалина? Иконы в доме старика, конечно же, были, но вот их ценность Панькин оценить не мог. Сыщики внимательно ознакомились с описью вещей, обнаруженных в доме Шибалина. В описи действительно присутствовали три иконы, впрочем, никакой художественной или исторической ценности не представлявшие. Тем не менее милиционеры заинтересовались личностью Гончаренко. С чего бы это он стал спрашивать Панькина об иконах Шибалина? Да еще и незадолго до убийства?
Гончаренко оказался личностью мутноватой. Несколько лет назад он отсидел небольшой срок за кражу, подозревался еще в нескольких преступлениях, но прямых доказательств его причастности к ним не было. И несмотря на то, что связей, порочащих его, у Гончаренко не было, тем не менее он был взят в разработку. Пока сыщики искали возможную причастность Гончаренко и Панькина к убийству Шибалина, из областной ГАИ пришло сообщение о том, что три месяца назад был составлен протокол по факту нарушения правил дорожного движения водителем автомобиля ВАЗ-2106 с львовскими номерами. Фамилия водителя — Иван Орестюк, студент львовского художественно-промышленного училища. Художник? Не был ли он тем, кто искал старинные иконы на Харьковщине. Вскоре была установлена личность его товарища. Семен Гнатенко, тоже львовянин, два года назад привлекался к уголовной ответственности за спекуляцию художественными произведениями. В архивах ГУИТУ было найдено дело Гнатенко. И вот тут неожиданно выяснилось, что он отбывал наказание в том же ИТУ, что и Александр Гончаренко. А вот это уже была ниточка! И сыщики немедленно за неё ухватились.

Реликвия

Наконец из далекого Приморья приехал Андрей Шибалин. Как водится, навестил могилу отца, нанес визит к родственникам, лишь потом пришел к следователю. Вяло поинтересовался, как идет расследование? Было похоже, что смерть отца не произвела на него сильного впечатления. Впрочем, он этого и не скрывал. С самого раннего детства он ненавидел своего родителя, пояснил в беседе со следователем Андрей Шибалин. Отец, приверженец религии старого толка, был домашним деспотом. Он избивал своих детей — старшего сына и младшую дочь, раньше срока свел в могилу их мать, свою жену. Поэтому, как только представилась возможность, Андрей покинул отчий дом, поступив в военное училище. Военная судьба бросала его из гарнизона в гарнизон, но это его не тяготило. По родным краям не ностальгировал, наезжал нечасто. В один из своих приездов отметил с друзьями свое тридцатилетие. Часы, подаренные друзьями, оставил на хранение непутевому Витьке Панькину, не хотел оставлять их в доме отца. И вот, вспоминая свои нечастые встречи с отцом, Андрей упомянул о некой реликвии, которая для отца была дороже даже его собственной жизни. Сам Андрей никогда её не видел, лишь слышал, как однажды в ходе ссоры с женой, старик Шибалин прокричал: «Я на крест взойду, на костер, но никогда взоры нечестивцев не коснутся мокрой бороды!» Что это была за «борода», Андрей не имел представления. Он только предполагал, что эта реликвия была очень ценной для его отца и, скорее всего, очень старой. Якобы она передается из поколения в поколение на протяжении нескольких веков. Мокрая борода? Что это? Сыщики обратились за помощью к историкам и искусствоведам.
То, что они узнали, повергло их в шок. Сам термин «Мокрая брада» относится еще к евангельским временам. Согласно легенде, царь месопотамского города Эдессы, Авгарь Уккама, неизлечимо заболев, обратился с письмом к самому Сыну Божьему, Иисусу Христу, с просьбой посетить его и избавить от болезни. С письмом он послал своего придворного художника, наказав ему, если Спаситель не сможет сам посетить царя Эдессы, то пусть позволит написать свой портрет. Иисус же, умыв лицо, промокнул его полотенцем. На поверхности полотенца проступил портрет Спасителя. Мокрая после умывания борода отпечаталась на полотне в виде клина одной пряди. Вот откуда название «Спас Мокрая Брада». По преданию, этот отпечаток, получивший название «Спас Нерукотворный», много веков хранился в Эдессе, потом перекочевал в Константинополь, где был похищен во время последнего Крестового похода. Корабль, на котором бесценная реликвия переправлялась в Европу, затонул во время бури. Реликвия была утеряна навсегда, но сохранились «списки» с полотна, то есть рукописные копии. В России эти копии появились, вероятно, в тринадцатом веке. Самая известная копия — новгородская. Так что же, выходило, что Шибалин был хранителем одного из таких «списков»? И именно из-за него он был убит? Кем? «Охотниками за иконами» Орестюком и Гнатенко? Но как они узнали о «Спасе Мокрая Брада»?
Оба искателя раритетов были объявлены в розыск. Здесь же, в Харькове, на всякий случай был задержан Гончаренко. Первые допросы задержанного ничего не дали. Гончаренко отрицал свое знакомство с Семеном Гнатенко. Тем более он отрицал свою причастность к смерти Шибалина-старшего. Однако в пользу этой версии говорил нож, найденный в доме Гончаренко при обыске. Внешний вид этого ножа говорил о том, что клинок подвергался термическому воздействию и на нем были обнаружены обгорелые остатки биологической ткани. Сыщики предположили, что именно этим ножом пытали старика Шибалина, выпытывая, скорее всего, нахождение тайника, где он хранил свою бесценную реликвию. Гончаренко все отрицал. Правда, когда ему предъявили орудие пытки, он заволновался, утверждая, что никогда ранее не видел этого ножа. Еще больше он заволновался, когда из колонии, где он отбывал срок за кражу, поступило сообщение о том, что Гончаренко и Гнатенко отбывали наказание в одно время и в одном отряде. Они не могли не знать друг друга. Гончаренко замкнулся. Он вообще отказывался говорить. А через несколько дней из Черниговской области поступило сообщение о задержании Орестюка, двумя днями позже во Львове был задержан Гнатенко. Обоих этапировали в Харьков.
Первым «поплыл» Орестюк. Он сообщил следствию, что от Гнатенко он знал, что в Харьковской области живет Гончаренко, с которым тот отбывал наказание…
На очной ставке факт знакомства Гнатенко и Гончаренко был подтвержден. В ходе следствия выяснилось, что Гончаренко сообщил своему сокамернику Гнатенко о том, что в селе Харьковской области проживает некий Шибалин, хранящий бесценную реликвию. Гончаренко якобы случайно однажды подслушал, как в ходе семейной ссоры Шибалин упомянул о ней. О том же говорил и его школьный товарищ Андрей Шибалин. Гнатенко тогда не придал значения этой информации. Вспомнил он об этом, когда вместе с Иваном Орестюком занялся скупкой церковных ценностей. Приехав на Харьковщину, он встретился с Гончаренко. Пообещав старому знакомому приличное вознаграждение, он предложил ему проследить за Шибалиным и выяснить, где тот прячет своё сокровище. Гончаренко некоторое время действительно следил за стариком, но вскоре ему это надоело. Он решил силой вырвать признание у Шибалина. Ворвавшись однажды ночью в дом отшельника, приступил к допросу. Вначале он пытался по-хорошему уговорить старика отдать реликвию. Потом стал бить его. Потом прижигал каленым железом. Старик только крестился двуперстием и читал псалмы. Наконец рассвирепевший Гончаренко не выдержал. Сомкнув пальцы на горле старика, не отпускал его, пока тот не испустил дух. Свою тайну Шибалин так и не выдал. Гончаренко был осужден. Суд вынес ему смертный приговор, который впоследствии был заменен длительным сроком заключения. Гнатенко и Орестюк прошли по делу как свидетели.
Впоследствии наследники старого Шибалина снесли его дом. Они разобрали постройку по щепочкам, по кирпичикам, перекопали весь приусадебный участок, но бесценная реликвия так и не была найдена. Тайну «Спаса Мокрая Брада» старик Шибалин унес с собой в могилу. Да и был ли он?