Все преходяще — вечно лишь искусство...

Многие постоянные читатели нашей газеты просят подробнее рассказать об известном на весь мир коллекционере произведений изобразительного искусства, искусствоведе, художнике и поэте Илье Лучковском.

И вот появилась возможность расширить наши знания об этом удивительном человеке — недавно харьковский искусствовед Людмила Пономарева завершила работу над дневниковыми записями Ильи Яковлевича, которые легли в основу её большой книги «Записки охотника за картинами художников XX века».
Книга дает полное представление о жизни и деятельности Ильи Лучковского, собравшего бесценную коллекцию картин, в которой насчитывается более 2000 шедевров изобразительного искусства.

Путешествие во времени

— Людмила Евгеньевна, какую цель вы преследовали, посвятив несколько лет изнурительной работе по составлению каталогов, изучению огромного числа сертификатов, прилагаемых к полотну каждого художника из коллекции Лучковского?
— Уверена, что в XXI веке настало время возрождать забытые или вычеркнутые страницы отечественного искусства. И в этом большую роль играют личные коллекции таких энтузиастов, как Илья Яковлевич Лучковский, для которого во многом двигателем жизни и её яркими страницами было искусство, понять которое, очевидно, помогут и его дневники-воспоминания — «человеческий архив» самого автора.
— С интересом читая вашу книгу, никак не мог определиться с литературным жанром. Судя по дневниковым записям, это вполне могли быть мемуарные хроники, но автором книги является не коллекционер, а искусствовед. Более того, литературная обработка предоставленных материалов не носит сухого искусствоведческого исследования, а в некоторых местах покоряет образностью описанных вами событий, свидетелем которых были не вы, а герой вашего повествования.
— Мне кажется, жанровая направленность довольно демонстративно определена в первом слове названия книги — «Записки охотника за картинами». Так вышло, что задумываться о жанровой причастности не было времени. Да и дневники-воспоминания Ильи Яковлевича сами по себе являются выразительными зарисовками в контексте его личной жизни. Иногда приходилось некоторые очень личностные фрагменты приносить в жертву общему замыслу. Горела желанием представить дневники, как путешествие во времени. Не часто коллекционеры столь кропотливо фиксируют свою деятельность. Лучковский, эрудированный и любознательный, полный обаяния собеседник, довольно легко находил контакт с разными по характеру людьми. Он постоянно открывал для себя новые имена живописцев и графиков, знакомился с их родственниками, истинно преданными искусству и сохранившими его, несмотря на сложное, полное трагизма и противоречий время. Из мозаики впечатлений, бытовых деталей, неторопливых разговоров вырисовывается жизнь творческой интеллигенции XX века. Сквозь строки о поездках, встречах и беседах проступает личность коллекционера — человека, любящего искусство, вникающего в судьбы художников и их близких.

Охотник  за картинами

— В письме Ильи Яковлевича, опубликованном вами в предисловии, есть слова, которые, на мой взгляд, являются важными для понимания глубокого смысла фразы, вошедшей в название книги, — «охотник за картинами». Если позволите: «Многих художников, чьи картины представлены в моем собрании, уже нет с нами. Но мы — коллекционеры, искусствоведы, любители искусства и меценаты, выполним свой долг перед светлой памятью этих замечательных людей, сохранив и изучив их творчество».
— Чувство долга он испытывал в первую очередь перед харьковскими художниками. Именно поэтому современное искусство харьковских мастеров — неотъемлемая часть собрания, и оно представлено достаточно разно­образно как по тематике, так и по образно-пластическому решению. Это дает возможность ощутить его генетическую связь с истоками — искусством предшествующего времени. Коллекция Лучковского и отдельные её произведения часто экспонировались за рубежом: в Германии, Нидерландах, Польше, России, США, Франции. Многие работы репродуцировались в журналах, каталогах и монографиях по истории изобразительного искусства. Воспоминания о харьковских художниках он готовил отдельно, и я, работая над книгой, воспользовалась сохранившимися сведениями о Сергее Луневе, Викторе Гонтарове, Павле Тайбере и других современных Илье Яковлевичу художниках. Автор дневников, видимо, предчувствуя серьезное заболевание, которое сейчас приковало его к постели, торопился довести свой труд до логического завершения. Когда мы стали работать над книгой, сказал: «Теперь-то я точно знаю, что, кроме меня, в моих делах никто не разберется, возможно, и не станет разбираться, предвидя огромные трудности. Поэтому я и решил перелистать свои дневники, заметки, что-то еще извлечь из памяти. Вспомнить — как заново начать путь по жизни. Поскольку собирательство я считаю в ней, пожалуй, одним из главных своих занятий, то и начну с него».
— Вам предстояло изучить и композиционно выстроить в гармоничный ряд полувековой последовательности порой сумбурно, второпях записанные встречи Ильи Лучковского со многими художниками, живущими в разных республиках СССР и в Западной Европе. Кто по достоинству оценил ваш труд?
— Некорректный вопрос. Время покажет. Вы один из первых вне числа заинтересованных лиц, кто прочитал «Записки…».

В «близком круге»

— С произведениями многих художников был знаком по нескольким выставкам и альбому «Прикосновение…» с репродукциями картин из собрания И. Я. Лучковского. Информационный объем «Записок охотника за картинами» вызвал чувства положительно-необъяснимые, и в первую очередь благодаря глубоко интеллигентной литературной обработке книги-фолианта. Возможность «белых пятен» вы устранили дополнениями к тексту дневников. Честно признаюсь, вопросы возникали, но, к вашей удаче, не оставались без ответа. Представлено более ста выдающихся художников с важными этапами в жизни каждого во времени и пространстве противоречивого двадцатого века. Эта часть воспринимается как художественная антология жизни людей, предстающих неким собирательным образом изобразительного искусства того времени. За этим разделом книги следует доказательная база — хорошего качества репродукции из художественного наследия, ставшего частью коллекции Ильи Яковлевича.
— К сожалению, в иллюстрированную часть их вошло очень мало, потому что основной текст сопровождался большим количеством фотографического материла.
— Вторая часть книги названа «Семейный портрет в зеркале времени». В ней от первого лица ведется по­дробный рассказ о родителях, жене, детях и людях, близких семейному кругу Лучковских. Это могло бы стать самостоятельной книгой?
— Нет, не могло. Биографические воспоминания автора дневниковых записей связаны с людьми, которые были сподвижниками, ведь коллекционирование произведений искусства — тяжелый труд, требующий душевных и материальных затрат. Без понимания и поддержки близких людей вряд ли возможно собрать такую уникальную коллекцию.
Материал любопытен не только тем, что мы знакомимся с семьей и друзьями, но и узнаем о жизни Харькова 1940—1980 годов. То был период формирования мировосприятия Лучковского, его увлечений в детские и юношеские годы; также мы приобщаемся к кругу людей, среди которых протекала его жизнь как ученого и коллекционера.
— Спасибо вам, Людмила Евгеньевна, за познавательную беседу, которую мне бы очень хотелось завершить четверостишием Ильи Лучковского:
Проходит всё… Тут нечему дивиться.
И пыл страстей с годами охладится,
Изменятся желанья, мысли, чувства.
Все преходяще — вечно лишь искусство.