Новогодний маскарад в харьковском ИТУ привел к «звездопаду» с погон

За организацию побега осужденного Ирину Никольскую приговорили к трем годам исправительно-трудовых работ. Обвинение просило у суда пять лет, но, видимо, судья — сама мать — вполне сумела понять материнские чувства Ирины…

Свидание
В преддверии новогодних праздников в администрацию одного из харьковских исправительно-трудовых учреждений (ИТУ) обратился осужденный Никольский, отбывавший наказание за мошенничество. В своем обращении он просил разрешить ему свидание с матерью.
Никольский находился за решеткой уже больше года. За это время проявил себя только с положительной стороны: нарушений дисциплины и правил поведения за ним замечено не было, производственный план по пошиву рукавиц перевыполнял регулярно, в художественной самодеятельности участвовал. Что ж, решило руководство ИТУ, можно и разрешить свидание.
Женя Никольский действительно был на хорошем счету у администрации и у товарищей по «зоне». Несмотря на юный возраст (ему едва исполнилось двадцать лет) он был в большом авторитете. Главным образом этому способствовал его артистический дар. Участвуя в самодеятельности, он читал со сцены стихи: Есенина, Гумилева, Евтушенко. Да так читал, что даже у матерых зеков на глаза наворачивалась слеза. Главным номером его программы были стихотворение Евгения Евтушенко «Уходят наши матери от нас». Когда он читал эти строки, рыдали все. Не зря, наверное, прилепилась к нему кличка Женька-Артист. Поговаривали даже, что несколько лет назад он действительно ездил в Москву поступать в творческий вуз, то ли в ГИТИС, то ли во ВГИК, но что-то там не срослось. Ну а потом уже, видно, не до того было. Свой артистический талант он обратил на изымание денежных средств у доверчивых граждан. Незаконное, конечно, изымание. За что и схлопотал «пятерик». Но, по-видимому, отсидев год с лишним, поумнел, взялся за ум, встал, как говорится, на путь исправления.
Свидание с матерью ему было разрешено в самый канун Нового года. Ну, своего рода тоже поощрение. Такой, с позволения сказать, новогодний подарок.
Итак, тридцать первого декабря проходную КПП ИТУ пересекла молодая женщина. Ирине Никольской было тридцать восемь лет, но выглядела она лет на десять моложе. Стройная, изящная голубоглазая женщина неизменно привлекала мужское внимание. Не были исключением и контролеры на вахте проходной. Восхищенно поцокав языками вслед прошедшей женщине, контролеры переглянулись и горестно вздохнули: «Эх, какая женщина!» Никольскую провели в комнату для свиданий, а через несколько минут туда же привели и её сына Евгения. Двенадцатичасовое свидание началось.
Как правило, перед свиданием все вещи гостя подвергаются тщательному досмотру. Ну чтобы не пронесли запрещенные вещи — наркотики, алкоголь, оружие или чего-то еще, что не положено иметь осужденному. В этот раз процедура досмотра была почему-то упрощена, и Ирине Никольской удалось пронести в комнату для свиданий, кроме обычных гостинцев — домашней стряпни, всяких вкусняшек и сигарет, еще и бутылку вина. Праздник удался.
Сын с матерью мирно беседовали до самого вечера. Женька-Артист рассказывал маме о своих успехах, читал ей стихи, а она, вытирая слезы, слушала его, гладила по стриженой голове, заглядывала ему в глаза. Так пролетел день.

Побег

В девять часов вечера в дверь комнаты для свиданий деликатно постучал контролер, намекая на то, что свидание подошло к концу. Потом он проводил всхлипывающую женщину до вахты. Никольская, утирая платочком заплаканные глаза, пересекла проходную КПП и скрылась во тьме новогоднего вечера. И вновь контролеры на вахте восхищенно поцокали языками: «Ах, какая женщина!» Выводящий же контролер вернулся в комнату для свиданий, чтобы препроводить обратно в камеру осужденного Евгения Никольского, Женьку-Артиста. Каково же было его изумление, когда в комнате он увидел одиноко сидящую… Ирину Никольскую, ту, которую он всего несколько минут назад проводил до проходной КПП!
Несколько секунд он недоуменно таращился на женщину, а потом до него дошло — побег! Осужденный Никольский, надев одежду своей матери и нанеся макияж на лицо, бежал из мест заключения! В ИТУ была объявлена тревога, весь свободный личный состав охраны выбежал на улицу в попытке задержать беглеца, но его уже и след простыл… Так состоялся первый (и пока единственный) побег из этого харьковского ИТУ (не будем указывать номер). Ирина Никольская была задержана. От новогодних столов были подняты по тревоге все руководители учреждения. Для них праздник закончился, едва успев начаться.
Ирину Никольскую доставили в кабинет начальника ИТУ. Здесь, в кабинете, внимательно всмотревшись в лицо женщины, начальник ахнул — столь разительным было сходство Ирины с её сыном. Их можно было бы принять за близнецов, если бы не разница в возрасте, которая, впрочем, не была явно заметна. В ходе беседы с начальником и его заместителем по оперативной части Ирина спокойно рассказала, что мысль о побеге возникла спонтанно, она сама предложила сыну эту идею, отлично понимая, чем это грозит ей самой. Но чего не сделаешь ради любимого чада! Что ж, Ирину переправили в СИЗО, уже наутро прокурор вынес постановление о ее аресте и возбуждении против неё уголовного дела, а Евгений был объявлен в розыск.
В системе ИТУ существует подразделение, занимающееся розыском «бегунков», осужденных, совершивших побег из мест заключения. Беда была в том, что у наших местных оперов совершенно отсутствовал опыт такой работы — побеги из наших тюрем и колоний совершались крайне редко. Один раз в несколько лет. И беглецы находились очень быстро, как правило, в ближайшей «наливайке», упившиеся в хлам, или по месту жительства любимых женщин. С Евгением Никольским все было сложнее. У него не было постоянной связи с какой-либо женщиной, по крайней мере, об этом ничего не было известно. И ещё. Он, в принципе, был непьющим. К тому же все места, где продавались горячительные напитки, были уже закрыты по случаю новогодних праздников. Где искать беглеца, было непонятно. Не получили подходящей информации и от соучастницы побега, Ирины Никольской. Начальник оперативной части ГУИТУ затребовал к себе дело Евгения. То, что он там прочитал, заставило его очень пожалеть о том, что это не было сделано раньше, иначе вопрос о свидании с матерью мог бы решиться иначе.

Артист

Оказалось, что Евгений, осужденный за мошенничество, в своих преступных махинациях часто использовал природный артистический дар. Нередко он прибегал к переодеванию в женскую одежду. Так, в частности, он несколько раз похищал деньги у доверчивых пассажиров скорых поездов дальнего следования. Красивая молодая женщина, облегчив кошельки попутчиков, заходила в туалет, а выходил оттуда уже вполне себе молодой парень. Эта способность к перевоплощению позволила Никольскому несколько лет совершать преступления и не быть пойманным.
В ориентировку по розыску бежавшего преступника была добавлена фотография его матери. Оперативники вполне справедливо предположили, что Евгений может скрываться, используя свое сходство с матерью, к тому же у него был её паспорт. Их предположение вскоре подтвердилось. Через несколько дней после побега Евгения поступило сообщение из службы погранконтроля. Оказалось, он пересек украинско-российскую границу в образе Ирины Никольской, использовав её документы. Местные опера развели руками — все, ищи-свищи. Отыскать беглеца на бескрайних российских просторах было невозможно. К тому же было неизвестно, в каком образе его искать — мужском или женском?
Ничем не могла помочь в розыске бежавшего сына Ирина Никольская. Впрочем, в её искренность никто и не верил. В самом-то деле, не стала бы ведь она помогать сыщикам поймать Евгения, после того как сама устроила его побег?
За организацию побега осужденного, Ирину Никольскую приговорили к трем годам исправительно-трудовых работ. Во время оглашения приговора никому не известная молодая женщина, находившаяся в зале судебных заседаний среди других присутствующих, внезапно расплакалась и быстро покинула зал. Никому и в голову не пришло остановить её и поинтересоваться, кто такая и отчего она так безутешно плачет?
Так завершилась эта история. Для сотрудников злополучного ИТУ она закончилась весьма печально. Новогодний маскарад Женьки-Артиста привел к понижению в должности почти всех руководителей учреждения, а некоторые так и вовсе лишились работы. О судьбе же самого Евгения Никольского ничего не известно до сих пор…