Железнодорожный начальник

19 января исполнилось бы 95 лет почетному гражданину Харькова Николаю Семёновичу Конареву. Тот вклад, который он внёс в развитие Южной железной дороги и городской инфраструктуры, до сих пор имеет большое значение.

Николай Конарев родился 19 января 1927 года в Донецке (тогда — Сталино). После окончания Харьковского института инженеров железнодорожного транспорта в 1949 году 27 лет работал на Южной железной дороге, с 1972 по 1976 год — начальником ЮЖД. Отсюда он и был назначен сначала заместителем, а в 1982 г. — министром путей сообщения СССР.
По его инициативе в Харькове были построены метрополитен, сорокакилометровая трамвайная линия на Салтовку, Дворец спорта «Локомотив» и одноименный плавательный комплекс олимпийского уровня. В 1999 году Конареву было присвоено звание «Почетный гражданин Харькова». Скончался в Москве в 2007 году.
А теперь обо всём он расскажет сам.

«Видел я трёх царей»

Сохранилось много интервью, где Николай Семёнович делился воспоминаниями о своём жизненном пути, на котором ему доводилось встречаться со многими важными людьми.
Вот как он вспоминал свою единственную встречу со Сталиным.
— Как-то осенью 1951 года на станцию пришла секретная директива о следовании через Лозовую литерного поезда №1. В то время начальник станции уже несколько месяцев болел, и его обязанности исполнял я. По существовавшему положению, при прохождении литерных поездов на дежурство по станции должен был заступать начальник, на которого и ложилась ответственность за все.
О том, что в поезде едет ни кто иной, как И. В. Сталин, догадывались все, но вслух об этом не говорилось. Когда в 4 утра литерный прибыл, я заметил, как из пятого вагона на перрон вышла группа людей. Узнать кого-то ранним утром при недостаточном освещении было трудно, да и расстояние приличное, но интуитивно почувствовал: Сталин с охраной. Медленно прогуливаясь по платформе, Сталин подошел к железнодорожникам, стоявшим у здания с вывеской «Дежурный по станции», и глуховатым голосом сказал: «Здравствуйте, товарищи». Я ответил: «Здравствуйте, товарищ Сталин». Через мгновение последовал вопрос: «Откуда вы знаете, что я товарищ Сталин?» — «Догадываемся…» Немного помолчав, Сталин проговорил: «Ну, хорошо… Желаю успехов», — повернулся и так же неторопливо зашагал к вагону.
Ведь по секретной директиве упоминание имени пассажира, едущего поездом, недопустимо. Едва я переступил порог своего кабинета, зазвонил телефон — к себе вызывал начальник транспортного отдела МГБ подполковник Максимчук.
— Вы знали из директивы, — начал без предисловий подполковник, — что упоминание «пассажира» не предусмотрено регламентом? Почему же тогда вы его назвали по имени?
— Иван Степанович, да если я вижу перед собой Иосифа Виссарионовича, как же я могу назвать его по-другому?
— Ну сказали бы просто — здравствуйте, — подполковник сердито махнул рукой. — Сейчас зайдите в соседнюю комнату, напишите объяснительную — как все произошло, о чем говорили и так далее. А потом можете идти отдыхать; надо будет, мы вас вызовем…
А где-то часов в 7 вечера позвонил Максимчук, приглашая опять к себе. «Поздравляю, товарищ Конарев, — с улыбкой произнес он, — только что позвонили со станции Иловайская и передали: замечаний по Лозовой нет, «пассажир» доволен…»
Однажды в разговоре с Л. И. Брежневым, который следовал в Крым, Конарев откровенно рассказал генсеку об имеющихся трудностях, касавшихся пропускных и провозных способностей магистрали, электрификации участков дороги, нехватки вагонов, рельсов, шпал, о проблемах с условиями труда железнодорожников.
Брежнев, нахмурившись, произнес:
— Удивительно, но нас железнодорожный транспорт не беспокоит.
— Леонид Ильич, если железнодорожный транспорт забеспокоит, то это обернется последствиями общегосударственного масштаба.
Несколько призадумавшись, Брежнев распорядился:
— Доложите о нашем разговоре министру, пусть Борис Павлович (Бещев. — Ред.) после моего возвращения доложит о положении дел на транспорте. До свидания…
Через какое-то время — после весьма тяжелого и нервного разговора Конарева с министром Бещевым — действительно состоялся отчет МПС, после чего было обращено внимание Совмина, Госплана на необходимость увеличения поставок железной дороге подвижного состава, локомотивов, рельсов.
И далее контакт был постоянным. Исключительно трудными были годы работы в должности заместителя главы МПС СССР (1977–82). Главной причиной этого были сложные отношения Конарева с тогдашним министром путей сообщения И. Г. Павловским и его окружением. Многие предложения Конарева по совершенствованию устаревших технологий не поддерживались, а порой попросту игнорировались. Дело доходило до разбирательств в ЦК КПСС. Л.И. Брежнев, вникнув в обстоятельства, заявил своим помощникам: «Передайте Павловскому, чтобы он прекратил заниматься травлей добросовестного труженика и занялся выправлением работы отрасли, которая ему доверена…»
После смерти Брежнева на ноябрьском Пленуме ЦК КПСС выступил Ю. В. Андропов и в своем докладе сказал, что руководство страны беспокоит положение на железнодорожном транспорте. После такого заявления Павловский был снят с должности, и министром путей сообщения до февраля 1991 года становится Конарев.

Что такое успех?

Вот что рассказывал Николай Семенович о начале строительства харьковского метрополитена:
— После приезда в Харьков председателя Госплана Байбакова вопрос о строительстве метро был решен. Я был назначен председателем госкомиссии по приемке его в эксплуатацию. Причем по плану первая очередь должна была сдаваться в конце 1975 года, а обязательства были взяты повышенные (тогда это практиковалось сплошь и рядом) — к 23 августа. Естественно, недоделок масса, а точнее, как сейчас помню, 1646, — вспоминал спустя четверть века сам Конарев. — Партийное руководство города и области я сразу предупредил: акт не подпишу, пока все не будет устранено. Как на меня ни давили, от своего не отступил.
А самый счастливый день министра Конарева наступил в 1988 году.
— Советская сеть железных дорог тогда составляла 11% от всей мировой, а перевозили при этом 52% мирового грузооборота. Американские железные дороги по объему перево­зок мы превосходили в 2 раза, а по съему продукции с километра пути — в 5 раз. Производительность труда у нас была 92% от американской.
И вот был у меня в гостях министр транспорта США. Мы поехали на Куйбышевскую железную дорогу, и там при нем за 4 часа сделали капитальный ремонт на 6 километрах пути. И он при мне сказал журналистам: «Сегодня я видел симфонию труда».

Подготовил Сергей Чепижный.